Голкипер футбольной сборной страны и капитан тульского «Арсенала» рассказал в интервью журналисту портала «Это Кавказ» Кире Машриковой о Чемпионате мира — 2018, выдающемся Хиддинке, добром Мехди, идеальном Буффоне и неидеальном себе.

До этого интервью у меня была встреча с главой республики. Рассказал Вячеславу Зелимхановичу об идее провести выставочный футбольный матч в Осетии. Он поддержал с большим воодушевлением.

Что это будет за матч?

Он состоится между осетинскими футболистами, выступающими в российской премьер-лиге и ФНЛ, и старшим поколением осетинского футбола. То есть действующими футболистами и кумирами нашего детства, звездами «Алании», взявшей в 95-м чемпионство России.

А действующих наберется 11 человек? Еще и в запас…

Может быть, не всем известно, но таких футболистов много, больше 20 точно. И этим матчем мы в первую очередь хотим показать, что Осетия — это футбольная республика. А во вторую очередь хотим установить связь поколений. Проложить своего рода мостик. Устроив при этом в родной республике на центральном стадионе Владикавказа праздник для болельщика. Будет и концертная программа. Хочется, чтобы люди пришли, порадовались. От нас требуется немногое — договориться с игроками. Со временем определились — 16 декабря. Это время отпуска у футболистов, и собрать всех будет легче.

С братом Георгием вы еще третий год проводите футбольный турнир для детей в Моздоке.

На самом деле пока мы провели его только два раза. В третий не получилось, меня вызвали в сборную на Кубок Конфедераций. Жаль, что не удалось порадовать детей. Турнир братьев Габуловых в Моздоке — отборочный этап к всероссийскому турниру «Большие звезды светят малым» Детской футбольной лиги. Такие этапы проводятся во многих регионах страны. Потом победители съезжаются на финал, который проходит на Черном море.

В чем ваша с Георгием роль?

Мы приезжаем в Моздок, привозим призы, общаемся с детьми. Покупаем необходимое. В Моздоке нам помогает наш первый тренер Виталий Викторович Абаев.

Как реагируют дети, когда вас видят?

Кто-то стесняется подойти, кто-то нет. Но в целом все хотят сфотографироваться, взять автограф. Стараемся, конечно, каждому ребенку уделить время. Что-нибудь сказать, подбодрить, пошутить. Знаете, я вспоминаю себя, когда увидел впервые игрока…

Кто это был?

Омари Тетрадзе. Встретил его с семьей во Владикавказе, в ЦУМе. У меня челюсть отпала: «О! Настоящий футболист!»

Футболку не попросили?

Нет, конечно. Даже подойти постеснялся, просто стоял и смотрел на него. А потом мы с ним играли в одной команде. А попросил я помню, когда стал постарше, у Заура Хапова — только не футболку, а перчатки. Их тогда в принципе было сложно достать, все ходили в порванных, чьих-то. Подошел к Хапову после матча «Алании» — команда еще и выиграла в тот день. Он сказал, что с собой нет, подойди на следующей игре. Но следующую игру «Алания» проиграла, а Хапова так вообще удалили. И он был не в настроении. В общем, остался я без перчаток.

В «Анжи» он был тренером вратарей. Не напоминали?

Напоминал. Говорю ему шутливо: «А помнишь, ты мне перчатки не дал?» Он: «Быть такого не может!» Посмеялись. На самом деле сейчас я его прекрасно понимаю. В таком количестве, в каком просят у меня перчатки после каждой игры и тренировки, их у вратаря просто физически не может быть.

В отличие от большинства футболистов, предпочитающих отдых на островах, свой отпуск вы нередко проводите в горах Осетии. Но росли вы на равнине, откуда такая любовь к вершинам? Генетика?

Мама то же самое говорит: «Откуда в вас это стремление? Вроде на равнине вас растила. Как приезжаете, сразу вас в горы тянет». Может, и правда, генетика. Мама у нас армянка. А вот папа — осетин. И по нашей информации, его дед еще в юности с семьей спустился в Моздок с гор. Там, где они раньше жили, сейчас остатки жилищ на уровне земли. Смотришь и думаешь: как люди выживали? Никаких условий, нет плодородной земли, которая могла бы кормить, холодно.

Вы ведь там были с сыном?

Да, забирал Данэла с собой. Я хочу, чтобы он знал свои корни. Мои дети живут в Москве, и, если мы не вернемся жить в Осетию, они будут знать о ней лишь то, что им привьем мы. Данэл знает, что одна его бабушка — армянка, вторая — русская, а оба дедушки — осетины. Он видел земли, где жили его предки, ночевал в горах. Хочется, чтобы он гордился этим и не совершал поступков, которые могут опозорить имя его дедов.

Чем можно опозорить имя дедов?

Даже думать боюсь. Наверное, недостойными поступками.

Вам не кажется, что вы взвалили на двенадцатилетнего ребенка слишком большую ответственность? Мало ему знаменитого папы, так еще и вековые традиции, предки, память…

Нет, что вы. Это ведь ненавязчиво. По-доброму и в процессе воспитания. Так, чтобы у него самого был интерес. Не нужно оберегать детей от всего и всех. Сейчас многие дети живут в парниковых условиях, не все, конечно, в некоторых семьях на еду не хватает, и это ужасно. Но в большинстве своем у детей нет понимания, что надо ценить то, что имеешь. Жизнь — непростая штука, и долг родителей объяснить ребенку, что надо трудиться, если хочешь чего-либо достичь.

Вас с Георгием родители воспитывали так же?

Они вкладывали в нас всю душу, но не нянчились. Наоборот, при необходимости подключались ежовые рукавицы. И строги бывали, и резки, но то, что мы всегда чувствовали любовь и заботу, — это безусловно. Надо все же понимать, что наше детство и наша юность проходили в нелегкое для страны время. Тогда у всех были большие трудности, и наши родители не исключение. Они трудились, не жалея себя ради нас.

Родители всегда поддерживали ваше желание стать футболистами?

Мама, конечно, не хотела, чтобы мы были футболистами. Она хотела, чтобы мы учились. Видя нашу страсть к футболу, она не запрещала, но надеялась.

И все же шила наколенники, чтобы сын не ушибся во время игры…

Да. Налокотники, наколенники. Набивала поролоном и пришивала к вратарской форме. Потом, когда меня стали привлекать к играм второй лиги за команду Моздока, а позже и выбрали в юношескую сборную, поняла, что футбол — моя жизнь. А отец… У него была тяжелая жизнь. В 17 лет он остался без папы и был вынужден много работать, чтобы прокормить мать, себя, а потом и свою семью. В юности он был талантливым футболистом, его приглашали играть, но… Можно сказать, он в нас реализовал свои амбиции. Но он не просто сидел и верил, он участвовал: возил нас на турниры, следил за режимом и за тем, чтобы нас не тянуло на улицы. Хотя по детству, наоборот, мог запретить пойти на тренировки, если не выполним работу по дому.

Например, какую?

Например, подмести двор. Куры у нас водились, надо было накормить их, убраться. Да всякое.

Дедовщина была?

Конечно. В этом плане мне повезло, у меня был подмастерье. Я и сейчас Георгия напрягаю, но уже в более глобальных вопросах. Так что ничего не поменялось, мы и сегодня и спорим, и дружим. А, вспомнил, еще машину мы мыли! Белую «шестерку». На ней я и научился ездить. Выезжали с папой раз в неделю куда-нибудь, где нет машин и гаишников, и начинались мои 20 минут праздника. Мало, конечно, но что делать? Был случай, когда я узнал, что папа надолго куда-то уезжает, и провернул операцию. Забрал ключи, пока он не видит, и сделал дубликат. Потом, когда уехал, катался каждый день.

Мама знала?

Нет, мы ждали, когда она уйдет на работу, и как закроются ворота — вперед. Знала об этом только бабушка, мы ей обещали помогать по дому. И вот однажды брат долго не возвращается с тренировок — мама переживает, и я ей говорю: «Сейчас проедемся, поищем». Она: «А ключи?» Есть, говорю, не переживай. «Что???» Папа потом, когда узнал, посмеялся.

Вы с Георгием очень дружные братья не только в жизни, но и в футболе. В интервью признавались, что были счастливы играть в одном клубе — это я про «Анжи».

«Анжи» был клубом, где все было на высшем уровне. Атмосфера, болельщики, состав, руководство. Выдающийся тренер Гус Хиддинк. И мы с братом в этой команде. Да мы горы были готовы свернуть, когда выходили вместе! В принципе, таким составом мы и проиграли только один раз. В Ливерпуле. И то у Георгия были неплохие передачи, но реализовать голы у Траоре не получилось. А когда брат забил победный гол «Амкару», а это был сложный матч, мы долго не могли забить, я просто не знал, как сдерживать радость.

Поддерживаете отношения с бывшими одноклубниками-легионерами?

Общаемся периодически. Передаем приветы друг другу с Самуэлем Это’О. Недавно он пригласил на один проект, я откликнулся, но что-то там у него отменилось. С кем еще? С Робиком (Роберто Карлос. — Ред.), Мехди…

Говорили, что в клубе вы конфликтовали…

С Мехди? Да нет, он доброй души человек. С ним невозможно конфликтовать. С Буссуфой, может быть? С ним было, да.

Из-за того, что ему не нравилось, что вы выговаривали Мехди за ошибки?

В таком коллективе это нормально. У нас был прекрасный состав, но это не означает, что было просто. Потом мы спокойно общались, шутили.

В самый яркий период «Анжи» именно вы и Самуэль Это’О были лидерами команды. По крайней мере, так казалось со стороны. А вы это ощущали?

Я чувствовал большую ответственность. Перед коллективом, Сулейманом (Керимов, бизнесмен, бывший владелец «Анжи». — Ред.), Гусом. Перед болельщиками. Позиция вратаря сама по себе лидерская. Я обязан на поле делать подсказки, давать советы. Как именно — зависит уже от эмоциональности и личности футболиста.

Недавно вы поздравили в «Инстаграме» Юрия Жиркова словами «С днем рождения, Мага». Помнится, прозвище Магомед Жиркоев ему дали болельщики конкурирующих клубов, обиженные из-за перехода Юрия в «Анжи». Прижилось среди друзей?

Юра с улыбкой к этому относится, не обижается. Саня Кокорин его так называет до сих пор, еще кто-то… Прудников! Все по дружбе.

Владимир, вот не могу не сказать: у вас же практически безупречная репутация — не деретесь на поле, не называете тренеров тренеришками, болельщикам дома сидеть не советуете, жену с детьми не бросаете…

Что вы, не дай бог (стучит по столу). А так, у меня были разные иcтории и с тренерами, и с футболистами. И ошибки делаю. Я не идеальный.

А кто, на ваш взгляд, идеальный?

Именно как футболист — Джанлуиджи Буффон. Восхищаюсь его игрой. Ну и его мышление, то, как он воспринимает реальность, как держится на поле, харизма мне близки.

За кого будете болеть на чемпионате мира?

За Россию.

Давайте как в анекдоте — а потом? Когда вылетит.

Россия не будет вылетать.

Ну, допустим. Вы же, кстати, сейчас можете впервые попасть на чемпионат мира.

Загадывать не будем. Попасть я и раньше мог.

В этот раз шансы выше. Но у такого решения есть немало критиков…

Я мечтаю, ставлю цель, работаю, делаю все, что нужно для этого, а решать будет главный тренер. Что касается болельщиков, я привык наблюдать разную реакцию — от уважения до ненависти. Болельщики оценивают футбол как любители. Профессионалы они в той сфере, в которой работают. Но их мнение, так же, как и мое, футболиста, ни на что в этом вопросе не влияет.

А вы себя сами, в 34 года, чувствуете готовым играть на чемпионате мира?

Я считаю, что не нужно зацикливаться на возрасте и смотреть в паспорт. Пока ты играешь, тренируешься, нужно учиться и прогрессировать. И ни в коем случае не снижать требования к себе. Конечно, я понимаю, что когда-то мне придется закончить карьеру вратаря, но и тогда я мечтаю остаться в футболе и приносить пользу.

В каком качестве? Тренера?

Или тренера, или футбольного функционера. Где окажусь полезней, там и готов взять на себя ответственность.

Вы не раз говорили о мечте возродить футбол в Осетии. Футбол в Осетии сегодня умер?

Нет, конечно. Я о том, чтобы вернуть в республику премьер-лигу, болельщиков на стадион, победы. Я много где играл. Везде прекрасные болельщики. Но так, как любят футбол в Осетии, как к нему относятся тут, такого нет нигде.

Давайте напоследок о семье. На поле вы кажетесь очень сдержанным и строгим, но зато в каком-нибудь интервью можно прочитать о ваших романтических вечерах с женой на крыше.

Да это было один раз за всю жизнь!

Звучит как оправдание. Стесняетесь быть романтичным?

Нет, почему. Просто это так выглядит, а на деле всего-то посидели на крыше своего же дома. Идея принадлежала Кире. Дети уже спали, и она говорит: «Пойдем что покажу». Залезли через окно на крышу. Был очень теплый летний вечер. И мы сидели, любовались звездным небом. Вообще, я любитель смотреть на небо. Особенно в горах. Стемнеет. Тишина, птицы не поют уже — поздно. Разжигаешь костер, сидишь, греешься. А потом поднимаешь глаза наверх — луна огромная. Кажется, близко совсем. Или небо все в звездах.

О чем думается в такие моменты?

По-разному. Расслабляешься, понимаешь, что важно не терять самообладание ни в каких ситуациях и понимать для чего ты живешь.

Для чего живет Владимир Габулов?

Он на пути, ищет. Может, нашел ответ, а может, пока нет. Конечно основные бытовые житейские задачи — это вырастить детей, помогать ближним, достигать успехов. А если в общем… у всех бывает: сидишь, думаешь, почему это произошло, ну зачем, за что? Но в конечном итоге понимаешь, все, что ни делается — к лучшему и для чего-то. И наша задача понять, в чем этот самый смысл, а не ломаться из-за неудач. Где-то же сказано, что человеку даются трудности по силам?

«Это Кавказ»