Репортаж Ossetia News из зала Владикавказского военного суда, без каких-то выводов, их вы сделаете сами, прочитав этот материал.

Очередное заседание суда по делу о двух осетинских военнослужащих, якобы избивших офицеров на российской базе в Южной Осетии, вызвало невероятный резонанс. В зале, который изначально рассчитан не более чем на 20 мест, кое-как расселись около 50 человек. Еще столько же остались на улице – на них просто не хватило мест. На процесс пришли не только родные Албегова и Сланова, но и общественные деятели – певец Вадим Чельдиев, депутат Госдумы Зураб Макиев, активист Амурхан Кусов и многие другие. Ну и еще важный момент.

Видимо в суде были на самом деле озабочены тем, что прошлое заседание чуть не закончилось потасовкой. Поэтому на этом процессе постоянно дежурили не менее 8 приставов, а в какой-то момент их количество и вовсе достигло 12.

Само заседание началось с опозданием на почти 2,5 часа, потому что один из адвокатов не смог прибыть в назначенное время, так как находился на другом процессе. Суд об этом был предупрежден заранее, но решил не учитывать.

Всего интересы подсудимых – Арсена Сланова и Зелима Албегова – представляют аж 6 адвокатов, двое из которых – общественные защитники. В самом начале заседания они выступили с ходатайством разрешить в зале фото-, аудио- и видеофиксацию событий. Главным аргументом стало заявление Путина, в котором говорится, что если судьи не позволяют вести видеозапись, это может говорить об их заинтересованности. Ходатайство защиты было удовлетворено лишь частично: судья Илья Калита разрешил вести аудиозапись, а вот за фото и видео все еще выгоняли из зала. Аргументировал это судья вопросом обеспечения безопасности всех участников процесса. Именно поэтому все кадры – из-под полы, ни одна из камер телеканалов в зал допущена не была.

Защита, казалось бы, уже не удивлялась всем отказам. К концу заседания им не удивлялись и все многочисленные зрители, ведь НИ ОДНО из их ходатайств удовлетворено не было. Именно поэтому по ходу процесса один за другим из зала, матерясь и саркастично высказываясь, вышли несколько человек. Но обо всем по порядку.

Главным действующим лицом на этом заседании стал следователь Александр Нефедов. Именно он и заводил уголовное дело в отношении Албегова и Сланова. Подсудимые сразу заявили, что у свидетеля к ним неприязненные отношения, Нефедов же назвал это «надуманным фактом». А дальше – сто кругов одних и тех же вопросов и вечного «я не помню».

Если вкратце, то защита пыталась добиться от следователя Нефедова ответа на вопрос, зачем он многократно звонил военнослужащему Катричу. Тому самому, который сначала уверенно заявлял о том, как Албегов и Сланов начали драку с офицерами, а в понедельник отказался от этих показаний, подчеркнув, что давал их под давлением следователей, в том числе и Нефедова. По словам Катрича, он писал объяснительную под диктовку, а затем боялся сказать правду, так как на него грозились завести уголовное дело за дачу заведомо ложных показаний. На самом деле драки он не видел, а значит не может знать, кто стал ее инициатором. Нефедов раз за разом повторял, что «эти факты не соответствуют действительности», и либо не помнил, либо отрицал свои звонки Катричу. Он также заявил, что не давил на Катрича, не давал ему протоколов и не угрожал.

«Мы не предполагаем, мы знаем. Катрич заявлял, что Нефедов давил на него. Противоречия в их показаниях нужно устранять. Но суд не хочет слышать эти показания, потому что, если все это ляжет в протокол, обвинительный приговор сделать будет невозможно. Все, что говорит Катрич, подтверждается документально. То, что говорит Нефедов, ничем не подтверждается. Следствие заинтересовано в том, чтобы Катрич держался своих начальных показаний», — заявил Ossetia News один из адвокатов Валерий Гаглоев.

Между тем, защита предоставила детализацию звонков, где черным по белому было написано, что Нефедов звонил Катричу перед его первым допросом. Тем самым, который вели в июле посредством видеосвязи. Тогда Катрич отвечал на вопросы по бумажке, напоминают адвокаты, и часто путался в своих показаниях.

Выяснилось, что перед тем допросом Нефедов звонил Катричу дважды с интервалом в 3 часа. Первый разговор длился 4 минуты, второй – около двух. О чем именно Нефедов говорил с военнослужащим, который ему даже не подчиняется, он затруднился ответить. Предположил, что сообщал о том, где, когда и во сколько будет суд, хоть и не должен был этого делать. Ближе к концу заседания в этой истории неожиданно всплыла еще и мама Катрича, с которой Нефедов «вроде как» мог разговаривать так долго. Он так и не дал четкого ответа, с кем именно тогда говорил, и что обсуждал в общей сложности в течение 6 минут с человеком, с которым у него были лишь служебные отношения. Пытаясь добиться ответа, адвокаты пускали в ход свое остроумие.

«Вы с Катричем друзья? Можете поболтать о том, о сем? И незначимых вещах? Может быть, вы молчали в трубку? А о чем вы молчали в течение 4 минут с Катричем?», — спрашивали они, вот только свидетель так и не вспомнил.

Не дал внятного ответа Нефедов и на вопрос о том, почему именно он звонил Катричу. Ведь на тот момент дело уже не находилось в ведении следственного отдела, поэтому и обеспечивать явку свидетеля должен был не Нефедов. По словам следователя, позвонить его попросил некий помощник прокурора (а может и сам прокурор, точно он не вспомнил), потому что у Нефедова были контакты. Вот только назвать имя просившего он не смог, ровно как и предоставить хоть какие-то телефоны.

Не прозвучало четкого ответа и на вопрос о звонках, совершенных за последние две недели. Согласно распечаткам, Нефедов говорил с Катричем несколько раз — 4, 6, 8, 10 и 13 августа. Причем, сначала он не подтверждал наличие звонков, однако потом, когда адвокаты заявили о наличии записей, Нефедов неожиданно сменил тон. Сказал, что «возможно звонил, но зачем – не помнит», так как разговоры «не несли смысловой нагрузки». А еще никто так и не объяснил, как так вышло, что Катрич заявил об опасениях за свою безопасность еще в ноябре, а известно об этом стало только сейчас.

Были еще потрясающие ответы одного из главных фигурантов дела – офицера Богдана Патыка. Он был участником драки наряду с другим офицером Антоном Зайнутдиновым. В своих объяснительных он сначала уверенно заявлял, что первым удар нанес Албегов, вот только после пары процессов мнение свое поменял. На этом заседании он заявил, что вспомнил как драку начал человек в военной форме. А Албегов, которого Патык тогда ударил, был в спортивной одежде, соответственно, это не мог быть он. Но даже это не убедило Нефедова. Следователь заявил, что на офицеров сейчас ведется травля, и они опасаются за свою безопасность, потому и меняют показания.

«На меня ни с какой стороны не происходит давление. В случае чего я смогу постоять за свою семью», — сказал Патык, но ни для судьи, ни для прокурора его слова, судя по всему, ничего не значили. К слову, от своих показаний отказались не только Патык и Катрич, но и некоторые другие военнослужащие. По словам представителей защиты, их не отпускали в отпуск, пока они не дадут «правильные» показания.

«У Зайнутдинова нет никакой травмы головы, несмотря на написанные вами 6 ударов. Не было и следов на шее от придуманного вами удушения. Но при этом вы возбудили уголовное дело. А когда мы написали заявление, подтвердив слова данными о сломанном носе и травме ноги, вы несколько раз отказали нам в возбуждении уголовного дела. Почему вы не работали столь усердно по нашему заявлению?», — спросил у Нефедова Арсен Сланов, однако четкого ответа так и не получил.

По словам адвокатов, устранить противоречия в показаниях можно только при одновременном допросе Нефедова и Катрича. Если врет следователь, под сомнение ставится все дело, которое им и было возбуждено. Если же неправду сообщил Катрич, тогда его необходимо привлечь к ответственности. Защита выступила с ходатайством вызвать в зал солдата, так как его показания могли бы пролить свет на многочисленные необъяснимые телефонные разговоры. Вот только суд так не посчитал и отказал в вызове Катрича, аргументировав это тем, что ничего нового он не расскажет и никаких новых вопросов к нему не возникло. Судья также полностью проигнорировал ходатайство о запросе на предоставлении детализации звонков с телефона Нефедова, заявив, что это не имеет отношения к конкретному делу. Сам следователь-свидетель добровольно давать информацию о звонках также отказался, сказав, что это вмешательство в частную жизнь.

Этого защита уже терпеть не стала и запросила отвод судьи. Самым эмоциональным было выступление адвоката Руслана Томаева.

«Я вам заявляю отвод. Вы меня не устраиваете как судья. Вы некомпетентны. Вы вышли за пределы главного закона – конституции. Мантия не дает вам этого права. Давайте мы вообще больше не будем сюда приходить. Может вы сами тут все решите? Избавьте нас и других людей от этой клоунады», — заявил Томаев.

Судья с его мнением не согласился, заявив, что он «не заинтересован в исходе дела», и в отводе отказал. После этого адвокат Томаев предложил спросить мнение сторонних наблюдателей, считают ли они работу судьи объективной. Добровольно вызвался Зураб Макиев, вот только председательствующий Калита права выступить ему так и не дал. Макиев не стал сдерживать эмоции и, прежде чем выйти из зала, выдал весьма жесткий монолог.

«Этот человек, если он носит погоны офицера Российской Федерации, должен отсюда поехать и написать заявление об увольнении. Потому что такие люди не могут ломать судьбы наших ребят. Перед тем, как вы ударите своим молотком правосудия, подумайте о том, как вы будете потом спать, какие сны вам будут сниться, и как ваши дети будут ходить по этой земле. До этого дня я никого не знал в этом зале. С этого дня я буду поднимать общественность и говорить о той клоунаде, которая происходила здесь. Потому что такие следователи не должны работать в органах», — заявил Макиев и под аплодисменты сидящих покинул зал, хлопнув дверью.

Судья Калита так и не удовлетворил ни одно ходатайство защиты. Что будет дальше – совершенно непонятно.

«Дальше в рамках закона будем свидетелей допрашивать, пытаться без помощи суда самостоятельно работать. Хотя полномочий у нас немного, будем допрашивать, обеспечивать явку свидетелей самостоятельно. Катрича вызвать не можем. Закон дает нам право опросить его, если мы сами обеспечим его явку. Но он военнослужащий, и без командования мы законно привезти его сюда не можем», — говорит адвокат Гаглоев.

Следующее заседание запланировано на 22 августа. К слову, следователь Нефедов на суде согласился дать показания на полиграфе, так как у защиты «его ответы вызывают огромные сомнения».

Яна Гагиева — Ossetia News